Звезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активнаЗвезда не активна
 

Современный статус тихоокеанских лососей в пелагических сообществах дальневосточных морей

История изучения тихоокеанских лососей насчитывает более 100 лет. Большой интерес к данной группе рыб обусловлен промысловой ценностью, а также специфическими чертами их биологии. Несмотря на значительный прогресс в познании биологии лососей, до сих пор существует много проблем, относящихся к достоверности краткосрочных и долгосрочных прогнозов масштабов их подходов (и уловов) к конкретным районам побережий. Еще полвека назад причины неудачливых прогнозов, иногда значительных, исследователи видели в недостаточной изученности морского периода жизни лососей.


С развитием в 1950-е гг. дрифтерного промысла тихоокеанских лососей начала быстро накапливаться информация о жизни этих видов рыб в открытых водах дальневосточных морей и Северной Пацифики. В частности, были углублены представления о морских границах распространения, питании, смертности и роли этих и других факторов в формировании запасов лососей азиатских и американских стад. К настоящему времени результаты исследований российских, японских, американских и канадских исследователей обобщены в серии солидных публикаций (Takagi et al., 1981; Бирман, 1985; Burgner, 1991; Healey, 1991; Heard, 1991; Salo, 1991; Sandercock, 1991).

С середины 1980-х гг. лабораториями прикладной биоценологии и планктона дальневосточных морей ТИНРО-центра под руководством В.П.Шунтова был начат большой цикл комплексных исследований по морскому периоду жизни азиатских лососей. Помимо информации о биологии тихоокеанских лососей были собраны большие массивы данных по гидрологии, а также по составу и динамике нектонных и планктонных сообществ. Результаты 20-летних исследований (в последние 15 лет некоторые экспедиции имели "лососевую" направленность) биоты дальневосточных морей позволили в значительной степени расширить не только существующие представления об экологии лососей в период их посткатадромных и преданадромных миграций, но и получить новые данные по их питанию и трофическим отношениям в экосистемах дальневосточных морей. Актуальность подобных работ в настоящее время, когда высказываются мнения о кризисных явлениях в экосистемах дальневосточных морей и особенно в Беринговом море, чем, кстати говоря, некоторые исследователи объясняют сокращение численности отдельных стад лососей, несомненна. Попутно также заметим, что решению именно этих и многих других задач посвящена 5-летняя международная программа по изучению тихоокеанских лососей беринговоморско-алеутского региона (BASIS). В настоящей статье представлены некоторые результаты данных исследований ТИНРО-центра, полученные в дальневосточных морях с середины 1980-х гг. На их основе анализируются роль и современный статус тихоокеанских лососей в нектон-ных сообществах.

Работа основана на материалах 18 комплексных экспедиций (1984— 2003 гг.) в Охотское, Берингово моря и в тихоокеанские воды восточной Камчатки и Курильских островов. В отдельные годы комплексные съемки выполнялись одновременно с 2-3 судов, что позволило в сжатые сроки охватывать наблюдениями обширные акватории дальневосточных морей и прилегающие воды Тихого океана.

Часть данных к настоящему времени широко освещалась в печати (Горба-тенко, Чучукало, 1989; Шунтов и др., 1993, 1994, 1995; Радченко, 1994; Волков, 1996; Шунтов, Т емных, 1996, 1997а, б; Дулепова, 1998; Глебов, 2000; Темных, 2001; Старовойтов и др., 2004; и др.). В этих и других публикациях сотрудников ТИНРО-центра подробно описаны методики сбора и обработки гидробиологических, ихтиологических данных и проб по питанию рыб, поэтому в настоящем сообщении мы не будем на них останавливаться. Отметим лишь, что за период исследований в эпипелагиали было выполнено в общей сложности 4800 тралений, из уловов которых регулярно брались пробы на биологические анализы, для массовых промеров и изучения питания наиболее многочисленных видов рыб и кальмаров.

Суточные пищевые рационы определялись по методикам Н.С.Новиковой (1949) и А.В.Коган (1963). Для определения трофической значимости видов рассчитывали объемы потребления ими кормовых организмов за сутки и сезон. Потребление кормовых организмов определяли по следующей формуле:

B = b • R • n,

где В — потребляемая биомасса, т; b — средняя биомасса вида за определенный период, т; R — суточный рацион, %; n — количество суток.

При расчетах потребления кормовых организмов учитывали размерно-возрастные, сезонные, межгодовые и региональные особенности питания видов.

При расчете потребления кормовых организмов лососями использовались данные по их численности и биомассе из опубликованных работ В.П.Шунтова с соавторами (1993; 1994; 1995; 1998), В.И.Радченко с соавторами (1997; Радченко, 2001), О.С.Темных с соавторами (2003), а также содержащиеся в рейсовых отчетах сведения о распределении и путях миграций каждого вида лососей и их суточных пищевых рационах*.

В последние 25 лет в Северной Пацифике отмечен значительный рост уловов тихоокеанских лососей. Так, в период с 1960 по 1970 г. их средний ежегодный вылов составлял 406 тыс. т. На долю российского вылова в это время приходилось всего 69 тыс. т. В 1980-1990-е гг. в среднем добывали 676 тыс. т (Россия — 116 тыс. т) лососей. В последнее десятилетие вылов в среднем составлял 836 тыс. т, а на долю России пришлось 194 тыс. т (рис. 1). В 1995 г. суммарный вылов лососей всеми странами побережья Северной Пацифики достиг максимума (976 тыс. т), после чего снизился к 2001 г. до 734 тыс. т. Рост численности лососей и был в определенной степени обусловлен глобальными климато-океанологическими изменениями в Северной Пацифике (Beamish, Bouillon, 1993; Кляшторин, 2000), вызвавшими перестройки планктонных и нектонных сообществ в дальневосточных морях (Beamish, Bouillon, 1993; Шунтов и др., 1997; Helle, Hoffman, 1998; Кляшторин, 2000). В ихтиоценах дальневосточных морей с начала 1990-х гг. существенно снизилась численность минтая и дальневосточной сардины иваси. Частичной компенсацией сокращения численности данных видов можно рассматривать рост численности менее массовых видов: сельди, анчоусов, кальмаров, терпугов и тихоокеанских лососей.

Рис. 1. Динамика вылова тихоокеанских лососей Россией, Я понией, Канадой и США в 1952-2001

Рис. 1. Динамика вылова тихоокеанских лососей Россией, Японией, Канадой и США в 1952-2001 гг.

Fig. 1. Interannual dynamics of total Pacific salmons catches in the Russia, Japan, Canada and USA in 1952-2001

В Охотском море биомасса лососей во второй половине 1990-х гг. выросла более чем в три раза, составив около 5 % биомассы всех рыб эпипелагиали.

* Авторы выражают искреннюю благодарность В.В.Лапко, И.В.Мельникову, И.В.Волвенко, А.Ф.Волкову, В.И.Чучукало, В.В.Напазакову и другим коллегам, принимавшим участие в сборе и обработке материалов непосредственно в рейсах, а также В.П.Шунтову за консультативную помощь при подготовке данной работы.

Так, в начале 1990-х гг. в южной части Охотского моря их доля в летний период составляла 22-26 %, во второй половине 1990-х гг. — до 68 % общей биомассы рыб (рис. 2), хотя съемки здесь в 1998-2003 гг. проходили несколько позднее (август) и значительная часть лососей уже вошла в нерестовые реки.

Рис. 2. Динамика состава и соотношения рыб в верхней эпипелагиали южной части Охотского моря в летний период 1991-2002 гг.

Рис. 2. Динамика состава и соотношения рыб в верхней эпипелагиали южной части Охотского моря в летний период 1991-2002 гг.

Fig. 2. Dynamics of composition and proportion of fishes in epipelagic layer in the south Okhotsk Sea in summer, 1991-2002

По данным осенней эпипелагической съемки 2002 г., в западной части Берингова моря при существенном снижении численности минтая биомасса лососей выросла по сравнению с концом 1980-х гг. более чем в три раза, составив почти 20 % общей биомассы рыб верхней эпипелагиали (Старовойтов и др., 2004).

Наиболее высокая численность лососей в Беринговом море зафиксирована летом 2003 г. За 20-летний период наблюдений впервые по данным траловых съемок биомасса их в июле—августе в западной части моря была оценена в 939 тыс. т (77 % суммарной биомассы всех рыб верхней эпипелагиали). Основу уловов в этом районе составляла кета — 63 % общей биомассы рыб, а на долю нерки пришлось 8 % (рис. 3). Тем не менее рост численности альтернативных минтаю по динамике численности видов рыб (в том числе и лососей) в целом не вызвал компенсационного восполнения прежнего уровня рыбопродуктивности дальневосточных морей (Шунтов и др., 2003).

Как следует из вышеприведенных данных, в настоящее время тихоокеанские лососи многих азиатских стад находятся на высоком уровне численности. При этом лидирует азиатская кета, главным образом японского индустриального воспроизводства. В последнее время в ряде публикаций японская индустриальная кета рассматривается как фактор, определяющий условия обитания лососей в океане ввиду увеличения плотности населения на нагульных площадях. В связи с этим делается вывод, что японская кета стала основным потребителем кормовых ресурсов в Северной Пацифике, изменившим естественный характер энергетических потоков. При этом допускается, что нагрузка на экосистему эпипелагиали Северной Пацифики, создаваемая кетой в 1980-х и первой половине 1990-х гг., значительно превысила исторически известный уровень (Кловач, 2003). Аргументация этого положения основана главным образом на данных анализа питания, биологических и физиологических параметров кеты из дрифтерных уловов.

Рис. 3. Динамика состава и соотношения рыб в верхней эпипелагиали западной части Берингова моря летом 1991-2003 гг.

Рис. 3. Динамика состава и соотношения рыб в верхней эпипелагиали западной части Берингова моря летом 1991-2003 гг.

Fig. 3. Dynamics of composition and proportion of fishes in epipelagic layer in the western Bering Sea in summer, 1991-2003

Поскольку ТИНРО-центр на протяжении 20 лет проводит мониторинг состояния экосистем дальневосточных морей путем комплексных траловых съемок, мы имеем возможность высказать свой взгляд на эту проблему с привлечением результатов прямых наблюдений за состоянием планктонных и нектон-ных сообществ, результатов изучения трофических отношений не только лососей, но и наиболее массовых видов нектона дальневосточных морей.

Климато-океанологические изменения, происшедшие в начале 1990-х гг. в дальневосточных морях, отразились и на состоянии кормовой базы лососей. Так, биомасса макропланктона в южной части Охотского моря (основной район нагула лососей в период посткатадромных и преданадромных миграций) поступательно снижалась. В 1986-1988 гг. плотность концентраций макрозоопланктона составляла 176-261 т/км2, в 1991-1994 гг. — 174-229, а в 1997-2002 гг. — 65-196 т/км2. При этом отмечались и изменения в соотношении основных групп макропланктона. Тем не менее количество макропланктона, приходящееся на единицу нектона, в летний и осенний периоды в южной части Охотского моря оставалось существенно выше, чем в его северной части (рис. 4, а). Наличие большого количества доступной пищи, наряду с благоприятной для нагула гидрологической обстановкой в южной части моря, создает комплекс условий для нагула посткатадромной молоди лососей в этом районе в течение осени и даже зимы (Радченко и др., 1991; Дулепова, 1998). Данные экспедиционных исследований в Охотском море за более чем 20-летний период свидетельствуют о том, что плотность концентраций лососей в южной части моря в летний и осенний периоды существенно выше, чем в более продуктивных водах северного шельфа (рис. 5).

 

Рис. 4. Соотношение биомасс макропланктона и нектона в Охотском (а) и западной части Берингова (б) морей в осенние периоды 1998-2002 гг.

Рис. 4. Соотношение биомасс макропланктона и нектона в Охотском (а) и западной части Берингова (б) морей в осенние периоды 1998-2002 гг.

Рис. 5. Пространственное распределение лососей в дальневосточных морях (экз./км2) в осенний период (1981-2002 гг.)

В западной части Берингова моря в целом биомасса планктона на единицу площади ниже по сравнению с Охотским морем в 1,2-1,5 раза (Шунтов, 2001; Дулепова, 2002). В 2000-е гг. отмечался некоторый рост биомассы макропланктона в Алеутской и Командорской котловинах. Значения плотностей макрозоопланктона в этом регионе были сопоставимы с таковыми для южной части Охотского моря (рис. 6).

В соответствии с отмеченными перестройками в структуре ихтиоценов дальневосточных морей влияние массовых видов рыб, в том числе и лососей, на планктонные ресурсы изменилось. Начиная с 1980-х гг. значительно сократились объемы потребления планктона. Так, в 1980-е гг. в западной части Берингова моря общая величина потребления зоопланктона массовыми видами рыб в эпипелагиа-ли только за осенний период достигала 7,0-10,5 млн т, а в начале 1990-х гг. составляла всего 2,4 млн т (рис. 7). Соотношение биомассы валового запаса макропланктона к биомассе рыб в глубоководной юго-западной части Берингова моря возросло в десятки раз по сравнению с 1980-и гг. (см. рис. 4, б). Судя по всему, обеспеченность рыб кормом в этом регионе улучшилась.

В Охотском море потребление зоопланктона рыбами за летний период поступательно снижалось с 49,454,6 млн т во второй половине 1980-х до 38,3 млн т к концу 1990-х гг. (рис. 8).

 

 

Рис. 7. Потребление зоопланктона массовыми видами рыб в эпипелагиали Берингова моря в осенний период

Рис. 8. Потребление зоопланктона массовыми видами рыб в эпипелагиали Охотского моря в летний период

Рис. 8. Потребление зоопланктона массовыми видами рыб в эпипелагиали Охотского моря в летний период

Fig. 8. Consumption (in thousand of tones) of zooplankton by fishes in epi pelagic layer in the Okhotsk Sea in summer

Общее выедание планктона лососями, напротив, увеличилось, так как в питании наиболее многочисленных видов лососей (кеты, горбуши и нерки) именно планктонные организмы имеют большее значение. Например, в западной части Берингова моря в середине 1980-х и в начале 1990-х гг. потребление планктона тихоокеанскими лососями за осенний период оценивалось в 218,0233,8 тыс. т. В 2002 г. потребление увеличилось более чем в три раза (см. рис. 7). Максимальной величина потребления планктона лососями, по всей видимости, должна была быть во второй половине 1990-х гг., когда отмечали их самую высокую численность. В Охотском море в летний период в 1980-х гг. лососи выедали до 352,2 тыс. т планктонных организмов, а в 1990-х гг. потребление увеличилось до 502,9-572,2 тыс. т (рис. 8).


Наибольшее значение в питании тихоокеанских лососей из планктонных кормовых организмов имеют амфиподы, птероподы и эвфаузииды. Они составляют значительную часть рациона лососей во все сезоны, изменяется лишь их количественное соотношение, обусловленное межсезонной и межгодовой динамикой численности определенных видов данных групп (Горбатенко, Ч учукало, 1989; Чучукало и др., 1992а, б; Волков, 1994; Чучукало и др., 1994а, б; Горбатенко, 1996; Волков и др., 1997; Старовойтов, 2002; Найденко, Кузнецова, 2002; Ефимкин, 2003; Дулепова, Дулепов, в печати; и др.). Кроме того, у лососей прослеживается определенная пищевая направленность. Так, у горбуши из планктонных организмов наиболее часто в питании встречаются амфиподы, птеро-поды и эвфаузииды. У кеты отмечают " птероподную специализацию", вторыми по значимости являются гиперииды и эвфаузииды, а в прибрежных районах — личинки декапод.

Нередким компонентом питания кеты является желетелый планктон (медузы, гребневики, сальпы и аппендикулярии). Однако в последнее время в ряде публикаций (Гриценко, Кловач, 2002; Кловач, 2003) отмечается, что кета в результате возросшей плотности скоплений лососей в районах нагула вынуждена переходить на питание энергетически неполноценной пищей — желетелыми, что приводит к размягчению скелетной мускулатуры, потере воспроизводительных функций и даже гибели части особей. В комплексных экспедициях ТИНРО-центра за последние 20 лет собраны обширные материалы по питанию лососей в летне-осенний период, охватывающие большие акватории и позволяющие достаточно корректно судить о составе и количественном соотношении групп в рационе лососей с учетом их размерно-возрастной структуры. Полученные данные дали возможность сделать следующие выводы. Во-первых, желетелый планктон — это обычный компонент питания кеты, в питании других видов лососей он встречается реже. На присутствие этой группы организмов в питании лососей обращалось внимание еще в исследованиях 1940-х гг. (Сынкова, 1951). В питании мелко- и среднеразмерной кеты из желетелого планктона чаще всего присутствуют аппендикулярии, а у крупных половозрелых особей увеличивается доля сальп, гребневиков и медуз (Чучукало и др., 1992а, б; Горбатенко, 1996; Волков и др., 1997; Найденко, Кузнецова, 2002; Старовойтов, 2002; Ефимкин, 2003; Дулепова, Дулепов, в печати). Во-вторых, доля желетелых организмов в рационе кеты бывает значительной чаще всего в районах скоплений этих организмов или близких к местам нереста кеты, когда у последней отмечают " поддерживающий" режим питания.

Роль желетелых в питании разноразмерной кеты в различные сезоны и в разных районах хорошо прослеживается по данным съемок, проведенных в западной части Берингова моря в летне-осенний период 2003 г. В летний период наибольшую долю желетелого планктона отмечали в питании крупной (в основном половозрелой) кеты в прибрежных районах (рис. 9). В глубоководных районах в питании кеты разных размерно-возрастных групп доля желетелых не превышала 5,37,4 % рациона, основную часть рациона составляли амфиподы, птероподы, эвфа-узииды и не-ктонные организмы. Следует отметить, что в этих отдаленных от берега районах нагуливалось 75,0 % численности всей учтенной кеты, что составляло 65,6 % её общей биомассы. Таким образом, в летний период численность кеты, в питании которой желетелые имели значение, составляла не более 22,7 %, или 30,5 % учтенной биомассы.

 

Рис. 9. Состав рационов кеты разных размерных групп летом 2003 г. в западной части Берингова моря: пр — прибрежные районы, гл — глубоководные районы Командорской и Алеутской котловин

Рис. 9. Состав рационов кеты разных размерных групп летом 2003 г. в западной части Берингова моря: пр — прибрежные районы, гл — глубоководные районы Командорской и Алеутской котловин

Fig. 9. Diet composition of different size groups chum salmon in the western Bering Sea in summer, 2003: пр — coastal areas, гл — deep waters of Commandor and Aleutian areas

 

В осенний период в прибрежных районах желетелые (ойкоплевры) отмечены только в питании кеты размером 31-40 см, в питании крупных особей желетелые отсутствовали (рис. 10). Необходимо заметить, что в этих районах не было и половозрелой кеты. Половозрелые особи встречались лишь в открытых водах, но составляли всего 0,8 % всей учтенной кеты. В целом осенью в западной части Берингова моря преобладала неполовозрелая кета (31-55 см), основные скопления которой находились в открытых водах. В питании этой группы желетелые не превышали 4,5 % рациона.

Аналогичную картину наблюдали в берингово-морских и камчатских водах и в середине 1990-х гг., т.е. в период максимальной численности лососей. Так, в июне—июле 1995 г. основные концентрации неполовозрелой кеты (67-73 % общей численности) располагались в удаленных от берега водах Командорской и Алеутской котловин. В питании этой группы желетелые не превышали 1,7-6,8 % рациона. Доля половозрелой кеты в этих водах, в том числе и летнего нереста с высокими ГСИ, составляла 27-33 %, и в ее питании желетелого планктона было больше (рис. 11). В целом, распределение половозрелой кеты (до 55 % учтенной численности) в большей степени было смещено к водам Камчатки. В этих районах в рационе кеты доля желетелых достигала 12,7-33,9 %.

Следует обратить внимание еще на один момент. Несмотря на то что в 1990-е гг. значительно увеличился поток вещества через путь " зоопланктон ^ ^ лососи", доля лососей в общем объеме, потребляемого в эпипелагиали массовыми видами рыб зоопланктона, составила не более 5 % в Беринговом море и 1-2 % в Охотском. Лишь в начале 1990-х гг. в Беринговом море доля лососей в общем потреблении достигла 10 %, так как биомасса других видов рыб в тот период была низкой. Из массовых видов рыб в 1980-х и в начале 1990-х гг. как в Охотском, так и в западной части Берингова моря доминирующую роль в трофических отношениях играл минтай. Потребление минтаем зоопланктонных организмов в западной части Берингова моря в 1980-е гг. за осенний сезон достигало 5,9-9,2 млн т, или 84,4-88,0 % всего зоопланктона, потребляемого массовыми видами рыб (рис. 12). Аналогичные оценки получены и другими исследователями (Ефимкин, Радченко, 1991; Шунтов и др., 1993, 2000; Радченко, 1994). В период с 1990 по 2002 г. в связи с уменьшением биомассы минтая потребление

Рис. 10. Состав рационов кеты разных размерных групп осенью 2003 г. в западной части Берингова моря. Условные обозначения как на рис. 9

Рис. 10. Состав рационов кеты разных размерных групп осенью 2003 г. в западной части Берингова моря. Условные обозначения как на рис. 9

Fig. 10. Diet composition of different size groups chum salmon in the western Bering Sea in autumn, 2003. Legend as fig. 9

Рис. 11. Состав рационов кеты разных размерных групп летом 1995 г. в берин-говоморских и восточнокамчатских водах

Рис. 11. Состав рационов кеты разных размерных групп летом 1995 г. в беринговоморских и восточнокамчатских водах

Fig. 11. Diet composition of différent size groups chum salmon in the Pacific waters of Eastern Kamchatka and deep waters of Commandor and Aleutian areas in summer, 1995

им планктона снизилось. В осенний период 2002 г. выедание планктона минтаем составило 4,5 млн т, или 43,9 % суммарного рациона массовых видов рыб в эпипелагиали (рис. 12). В целом годовое потребление зоопланктона минтаем, оцененное для 1980-х гг. В.П.Шунтовым с соавторами (1993, 2000) и В.И.Радченко (1994) в 189-252 млн т, сократилось к началу 1990-х гг. до 66 млн т. В середине 1990-х гг., когда численность минтая в Беринговом море была наиболее низкой (Степаненко, 2001), эта величина, по всей видимости, была еще ниже.

В Охотском море в 1980-е гг. минтаем за сутки потреблялось в среднем 464,1 тыс. т зоопланктона (Лапко, 1994), а в целом за летний период выедалось до 36,6 млн т, или 74 % всего зоопланктона, потребляемого массовыми видами рыб в эпипелагиали (рис. 13). В 1990-х гг. потребление планктона минтаем снизилось до 15,4-19,4 млн т (или 40-45 %). В то же время как в Охотском, так и в западной части Берингова моря возросло потребление планктона мезо-пелагическими рыбами, сельдью, а в некоторые годы — мойвой и терпугом (см. рис. 12, 13). Кроме того, в южной части Охотского моря в 1980-х гг. высоким (до 1,5 млн т за сезон) было потребление планктона сардиной иваси (Лапко, 1994). Но уже в начале 1990-х гг. ее роль в трофической структуре стала минимальной в связи с сокращением ее численности.

Таким образом, вряд ли можно говорить о существенном влиянии тихоокеанских лососей (даже в период их высокой численности) на изменение энергетических потоков в экосистеме в целом, так как их биомасса и объемы потребления ими планктона, как следует из вышесказанного, не столь значительны, как у других массовых видов рыб. Кроме того, следует учитывать, что для тихоокеанских лососей характерна широкая трофическая пластичность и кроме планктонных ресурсов в их питании немаловажное значение имеют различные нектон-ные организмы. По всей видимости, в условиях напряженных пищевых отноше-

Рис. 12. Доля потребления зоопланктона массовыми видами рыб в эпипелагиали Берингова моря в осенний периодРис. 12. Доля потребления зоопланктона массовыми видами рыб в эпипелагиали Берингова моря в осенний период

Fig. 12. Share of the zooplankton consumption by fishes in epi pelagic layer in the western Bering Sea in autumn

ний за планктонную пищу лососи вполне могут переходить на питание нектон-ными организмами. Однако за период исследований с 1980-х гг. до настоящего времени величина и состав рационов тихоокеанских лососей не претерпели существенных изменений.

Говоря о статусе тихоокеанских лососей в пелагических сообществах дальневосточных морей, следует констатировать факт их высокой численности в последние годы. Высокая численность лососей большинства азиатских стад обусловлена благоприятными условиями их обитания, одним из которых является высокий уровень планктонных ресурсов в российских водах. Наши расчеты показали, что массовыми видами рыб выедается в западной части Берингового моря около 13-18 % запаса зоопланктона, а в Охотском море в пределах 15 %, на долю лососей же приходится около 1 % в западной части Берингова моря и еще меньше в Охотском море. Поэтому каких-либо признаков, свидетельствующих о кризисных ситуациях в макроэкосистемах в пределах российских вод дальневосточных морей в связи с высокой численностью лососей (в том числе и искусственного воспроизводства), на данный момент не наблюдается.

Рис. 13. Доля потребления зоопланктона массовыми видами рыб в эпипелагиали Охотского моря в летний период

Рис. 13. Доля потребления зоопланктона массовыми видами рыб в эпипелагиали Охотского моря в летний период

Fig. 13. Share of the zooplankton consumption by fishes in epipelagic layer in the Okhotsk Sea in summer

Тем не менее лососи относятся к флюктуирующим видам. Тенденции динамики крупных азиатских стад находятся в соответствии с динамикой глобальных климато-океанологических процессов (Кляшторин, 2000). Современный период повышенной численности продолжается уже более 20 лет. На пороге естественное снижение этой численности. Возможно, наблюдаемое снижение численности тихоокеанских лососей американских стад является показателем начавшегося глобального процесса, который в ближайшее время скажется и на численности лососей азиатских стад.
О.С.Темных, И.И.Глебов, С.В.Найденко, А.Н.Старовойтов, А.Я.Ефимкин, В.В.Свиридов, О.А.Рассадников, Н.А.Кузнецова (ТИНРО-центр, г. Владивосток)